Марта Пивоваренко – психолог, соционик, председатель правления ОО “Development Foundation”, – про самое необходимое для восстановления духа, надежды, адаптации в социуме военных, которые вернулись из зоны АТО
фото: Андрей Полевой
– Военные, которые возвращаются с войны, видимо, стремятся то надеются хоть на какую то поддержку. Государство, в свою очередь, декларирует ее, мол, ребятам есть льготы и на то, и на то, и для их семей есть определенные льготы, для детей… И больше случаев, когда военные не могут получить обещанного . Не получают необходимой поддержки, понимания, гарантии на благосостояние. Бывает, им кажется, что их жертва напрасна… сталкивались Ли вы с такими ситуациями в своей работе? Какие последствия безразличия к проблемам и нуждам военных? Не ухудшает ли это их эмоционального, физического состояния, не приводит к агрессии?
– Это касается тех случаев, когда к нам приходят военные и говорят, что им не удается то и то. Конечно, такие случаи есть, с точки зрения врачебной тайны мы не имеем права говорить конкретно, называть имена, фамилии. Можем говорить о некой общей тенденции. Обычно, когда такие случаи случаются, военные агресують, им нужно время отойти, отдохнуть.
Мы с ребятами работаем уже через несколько недель после такого инцидента, или способствуем не возникновению таких ситуаций. В основном у военных, с которыми мы работаем, нет непонимания того, что происходит, потому что основа нашей работы – это когнитивно-поведенческая терапия. Мы разъясняем причины, проводим так называемую психоедукацію. У людей ощущение несправедливости возможно и есть, но нет прямого вектора направленности этой агрессии.
– После тех событий, которые ребята пережили на войне, те, что вернулись в дома, должны адаптироваться. Им снова нужно идти на работу, заботиться о семье. Кто-то может это сделать, кому-то по каким-то причинам не удается… Им нужно собирать всевозможные справки, часто даже доказывать чиновникам, что они действительно воевали, кое-где приходится бороться за возможность иметь льготы… Они говорят, что это нечестно…
– В основном ребята возвращаются в таком состоянии, что о справки чаще думают их жены, а не они. Жены, конечно, порой подливают масла в огонь и заряжают солдат, чтобы они чего-то добивались, добивались… Очень редко бывает так, что они срываются на фоне этого.
Причиной агрессии военного не может быть только неспособность получить какие-то справки. Надо понимать, ребята истощены психологически, морально, физически. Они нам часто рассказывают, что еще уезжая на фронт были уверены, что государство будет держать их на войне до тех пор, пока они не погибнут, поскольку не знает, что с ними дальше делать. Поэтому военные, демобилизованные, которые сейчас снова получают повестки, говорят, что не пойдут на фронт. Они уверены, что государство ждет, пока они умрут там. Это их слова, нам часто такое говорят…
– Расскажите, пожалуйста, о те азы, которые нужно знать работая, общаясь с военным, который вернулся с АТО.
– Это нужно знать не только психологам, а буквально всем, кто пересекается с военными, тем более работникам соцслужб, милиции, любых властных органов. Есть п’ятикомпонентна структура работы, это обязательный минимум, который нужно обеспечить для того, чтобы военный правильно прореаговував свои эмоции, не агресував.
Первая важная вещь, которую нужно помнить – это то, что пока не удовлетворены первичные потребности человека, говорить о чем-то другом невозможно. Первой базовой потребностью человека, которая вернулась с фронта, есть успокоение. Перевод организма из возбужденного состояния, фактически воюющий, а военные продолжают воевать и в мирных условиях, поэтому растет агрессия в отношении к жен, бытовое насилие, в более спокойное.
У бойцов очень высокий уровень тревоги, а тревога всегда ведет к психологическому истощению, а истощение – к агрессии
То есть вектор этой агрессии не направлен на кого-то конкретного, это просто продолжение войны солдатом, который не получил должного успокоения, который не получил возможности отойти психологически, морально, физически. Поэтому первое самое необходимое – это успокоение. Успокоение души, которое должно происходить достаточно длительное время, которое в основном прерывают жены, которые не имеют чем кормить детей…
Второй очень важный элемент – это чувство безопасности, уверенности в том, что их будущее определенным образом застраховано. У воина не возникает чувство безопасности, если он возвращается с пониманием, что он не сможет интегрироваться обратно, если не может по определенным причинам вернуться на предыдущую работу или быть уверенным, что будет другая работа…
У военных очень высокий уровень тревоги, а тревога всегда ведет к психологическому истощению, а истощение – к агрессии. Успокоения, плюс чувство безопасности, хотя бы условное, хотя бы понимание того, что есть некий план действий в отношении этого человека, если она не сразу получит работу, то точно известно время, когда именно, и есть люди, которые ручаются за то, что это будет выполнено.
– Госслужащие, которые работают с военными, в частности представители социальных сфер, использующих эти методы, о которых вы говорите, возможно интуитивно?
– Люди, которые находятся на службе, стараются не обещать того, чего выполнить не могут. Поскольку они совершенно не понимают, как происходит процесс дальше. В основном они могут помочь, сопровождать лишь на маленьком этапе получения справок.
Они никоим образом даже не берутся за эту п’ятикомпонентну структуру, о которой мы сейчас говорим. Они не могут предложить план действий, поскольку у них самих нет ни информации о сервисах, которые предоставляет государство, ни информации о том, какие сервисы предоставляют волонтерские движения. Они могут брать на себя ответственность минимальную, к примеру, что те или другие справки таки будут сделаны. Военные в стрессовом состоянии, они как бы уподобляются детям и ожидают поддержки, нуждаются в помощи. Очень важно не обещать того, чего выполнить нельзя. Это касается не только определенных служб, но и государства в целом.
Без успокоения, без обеспечения определенного уровня безопасности, выздороветь, справиться с пережитым, адаптироваться в мирной среде ему будет сложно
Чувство безопасности возникает у человека тогда, когда она понимает, что есть кому о ней позаботиться. И что человек обещает и сдержит обещания, которое дает. В каждом случае с солдатом должна быть дорожная карта, по которой должно двигаться социальный работник. То, о чем я рассказываю – это база обучения, которую проходят все спасатели в развитых странах мира, также ее применяют и работники социальных сфер. Это начинает обеспечиваться не в момент, когда солдат возвращается, а когда он пострадал.
– Как насчет третьего этапа, возможно, это должна быть поддержка родных?
– Да, связь с близкими. Есть солдаты, о которых некому позаботиться, поэтому одна из задач социальных служб – найти кого-то, с кем связать человека, с кем она будет поддерживать связь, кто о ней, не скажу, что будет заботиться, а хотя бы интересоваться ею.
Военные часто укорачивают себе жизнь. Западные страны имеют страшную статистику, там говорят о том, что 25% солдат, которые вернулись живыми, кончают жизнь самоубийством в течение трех-четырех лет боевых действий. Эта статистика уже подтверждается и в нас… В нашей стране один-два случая в день, когда солдаты кончают с жизнью.
Пятый этап – понимание, что надежда есть. Связь с близкими в определенной степени может гарантировать это, но вселение надежды в большой степени происходит через государство. Это происходит тогда, когда человек понимает, что пусть ей помогли в решении всех ее проблем, но есть аспект, в котором ее поддержали, помогли. Почему так важен волонтерское движение сейчас? Именно потому, что он берет на себя сейчас вселения надежды.
“Я не смог достать тебе бронежилет, но я достал для тебя каску”. Вселение надежды не происходит тогда, когда не сделано хотя бы минимальных каких-то действий. Нужно узнать у человека максимум всего, что ей нужно, чтобы знать, чем можем ей помочь, и хотя бы какими-то конкретными шагами обеспечить хоть что-то. Тогда есть надежда ждать каких-то последующих действий. А если человека по всем инстанциям отфутболили, потому что нет возможности, наше государство бедное, то вселение надежды не происходит, человек понимает, что некому ей помочь…
Если человек не получил этих пяти базовых компонентов, то она не имеет чувство, что она кому-то нужна, у нее растет агрессия часто направлена на себя
Последний элемент – это выход на самоефективність. Часто человек, который пережил травматические события, думает, что она уже ни на что не способна. В Виннице был трагический случай. Парень терял руку, у него было пулевое ранение, состояние ухудшалось и он таки покончил жизнь самоубийством. У него уже была первая попытка: на нее не прореагировали, впоследствии он уехал к себе в село, состояние ухудшалось, его должны прооперировать, и все врачи были уверены, что как только прооперируют, все у него відрегулюється.
Но, к сожалению, если человек не получил этих пяти базовых компонентов, то она не имеет чувство, что она кому-то нужна, у нее растет агрессия часто направлена на себя. Нельзя говорить, что причинами того, что происходит с военными, есть власть. Нет, все не так просто, причина сборная. То состояние, в котором находится солдат, и те условия, в которые он попадает, не совместимые с его выздоровлением, на данный момент такая ситуация…
Такие простые вещи, о которых я говорю, они кажутся очевидными, но не выполняются, не нужно выдумывать какие-то суперсекретные инструменты лечения, нужно дать военном хотя бы минимальный уровень помощи, который запустит этап самоэффективности. Без успокоения, без обеспечения определенного уровня безопасности выздороветь, справиться с пережитым, адаптироваться в мирной среде ему будет сложно. Беседовала Виктория Савицкая